Индусы, армяне, меннониты и донбассцы Белиза

Не очень часто россиянами посещается такая редкая страна, как Белиз. Далеко, неудобно, жарко. Уверен, отнюдь не всякий школьный учитель географии найдет на карте Британский Гондурас – так когда-то называлось это государство Карибского бассейна. Даже среди соседей по Центральной Америке страна стоит особняком: официальный язык – английский, а не испанский, как в приграничных государствах. Визовая политика Белиза – тоже отлична от пограничных формальностей Никарагуа, Гондураса, Сальвадора и Гватемалы: это единственная страна в данном регионе, куда россиянам по-прежнему нужна виза. Ждать выдачи визы приходится достаточно долго, поэтому многие путешественники Белиз просто-напросто пропускают. Тем более, Панамериканское шоссе проходит где-то в стороне от страны. Впрочем, и своих собственных соседей белизцы не очень жалуют: сальвадорцам, самым бедным в этом регионе, въездная виза тоже нужна. А на выезде абсолютно со всех иностранцев собирают мзду в 20 долларов. Якобы, на развитие туризма в стране.

По сравнению с соседями, Белиз – страна дорогая и слабозаселенная. Многие мексиканцы, сальвадорцы и гондурасцы тянутсясюда на заработки. Неудивительно, что после креольского языка, на котором говорят местные негры, следом идёт испанский. Официальный английский – лишь на третьем месте. Валюта – доллар, белизский, жёстко зафиксированный в соотношении два к одному к доллару США.

На границе Мексики и Белиза, до прохождения белизского погранконтроля, находится огромный рынок беспошлинной торговли, размером с целую деревню. Сюда часто приезжают затовариваться жители со всей страны: государство небольшое, даже с другого конца можно не спеша добраться за пару часов.
Казалось бы, на рынке должны работать мексиканцы да белизцы. Но белизцев не видно совсем: слишком ленивые, мексиканцев – меньшинство, а за прилавками примостились индусы и китайцы.
– Ты откуда? – поинтересовался индус Раджу, заприметив мой рюкзак и быстро сообразив, что пришел я сюда явно не за дешевым пивом и тряпками.
– Из России.
– Нечасто увидишь тут русских! – восхитился индус и стал всячески проявлять свое индийское гостеприимство: кормил меня ещё более острой, чем мексиканская, едой, угощал напитками, наменял денег по хорошему курсу и засунул к другу в машину, следовавшую до ближайшего городка.
Казалось, будто он старается искупить вину за всех тех индийских индусов, которые пытались меня обсчитать и обвесить во время моих путешествий по Индии.
– В 90-е я торговал с русскими на Ближнем Востоке и даже выучил несколько слов по-русски. Потом приехал нелегалом в США и прожил там несколько лет. Часть моей семьи всё ещё там. А вот мне самому въезд в Штаты пока закрыт: за просрочку всевозможных документов. Поэтому я временно в Белизе.

Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное: на мексиканско-белизской границе Раджу околачивается уже не первый год.
– Вот только тоска тут смертная: жена постоянно ноет, что пора домой, в Индию. Правда, в Индии я таких денег не заработаю. Многие думают, что я очень неплохо устроился, – делился со мной мой новый товарищ, макая индийские лепешки-роти в соус-чили и отправляя себе в рот.
– Слетать в Индию всей семьей – значит отдать несколько зарплат. Причем через Штаты лететь дешевле, но для меня этот путь закрыт. Но мы иногда летаем, на свадьбы родственников.
Свадьба родственников в Индии – дело святое. Я очень удивился наличию индуса на белизско-мексиканской границе и подарил ему советских монет и белорусских рублей, которые тот коллекционирует. За несколько месяцев путешествий по Индии я не встречал таких добрых индусов! «Вот он, настоящий индус!» – с улыбкой подумал я, закинул рюкзак за плечи и нырнул в Белиз.

При прохождении пограничного контроля, уже после индуса, белизцы внимательно изучали российский паспорт: нечасто тут ходят с таким редким документом. Они листали свой толстый журнал безвизовых стран и россиян там не оказалось. Впрочем, путешественников белизцы без проблем пускают к себе по действующим визам США и Шенгена, поэтому попасть в страну мне было несложно.
Белизские города невольно наводят тоску и уныние: без дела слоняющиеся негры и собаки, церкви разнообразного толка, решётки на окнах домов и магазинов, для защиты от бандитов. В темное время суток бродить по улицам без особой нужды не рекомендуется.
Белиз чем-то напомнил мне далёкую Абхазию: та же безработица и безделье, солнце, море и высокая вероятность получить по голове ни за что.

Проскочив городок Корозаль, я направился на природу на озеро Прогрессо, обещавшее быть красивым. На абсолютно пустой и безлюдной просёлочной дороге, тишину которой нарушали лишь многочисленные тропические птицы, первым появился мотоциклист, быстро согласившийся меня подобрать. Вслед за ним откуда-то взялись полицейские. Они проверили наши документы, подивившись моему российскому паспорту и даже не заметив, что я без шлема, и отпустили нас в сторону переправы через узкую болотистую речку. Переправа представляла собой кусок понтона на лебёдке, который транспортирует по четыре машины за счет ручной силы негров. Я ещё не раз в дальнейшем встречал подобные переправы в разных частях Белиза и удивлялся, почему государство не додумается построить простейшие мостики, предпочитая эксплуатировать чернокожих рабочих.

Они проверили наши документы, подивившись моему российскому паспорту и даже не заметив, что я без шлема, и отпустили нас в сторону переправы через узкую болотистую речку. Переправа представляла собой кусок понтона на лебедке, который транспортирует по четыре машины за счет ручной силы негров. Я еще не раз в дальнейшем встречал подобные переправы в разных частях Белиза и удивлялся, почему государство не додумается построить простейшие мостики, предпочитая эксплуатировать чернокожих рабочих.

На переправе я вновь удивился, завидев необычно одетых белых людей: подтяжки, шляпы, брюки, клетчатые рубашки. Как из фильмов про Великую депрессию. Будто попал на машине времени назад.
– Откуда вы? – спросил я на английском.
Но по-английски они не говорили, лишь разводили руками! В испаноговорящих странах почти всегда ожидаешь, что белолицые люди сносно общаются на английском. Тем более, в Белизе он официальный, и даже обкуренные негры со спущенными штанами и свалявшимися волосами говорят с тобой на сносном языке Шекспира, если их попросить на время перестать коверкать его на креольский лад.
Прислушавшись, я понял, что они общаются междусобой на немецком. Послушав их ещё немного, я обнаружил, что и немецкий-то этот совсем не такой, который мне доводилось слышать в Австрии, Швейцарии, Германии, Лихтенштейне.
Мы стали общаться на испанском: долгое проживание немцев-меннонитов по соседству с мексиканцами сделало своё дело, и некоторые из мужчин знают испанский. Женщины в строгих платьях и чёрных платках предпочитают отмалчиваться.

Совсем необычно было обнаружить, что этих немцев тут называют «русскими меннонитами», хотя, на самом деле, меннониты – одна из протестантских деноминаций, и к русским никакого отношения они не имеют. Когда-то давно, ещё до революции в Российской империи, они отправились с территории нынешней Украины в Канаду, оттуда – в Мексику и далее, лет 60 назад, – в Белиз. Потому и записались в «русские», из-за своего русско-украинского прошлого. Правда, по-русски они знают одно лишь слово
«вареники». И даже умеют их готовить. Тут, в Белизе, меннониты и обосновались, начав вести традиционный образ жизни, занимаясь земледелием и посещая свои, меннонитские церкви, и дальше странствовать пока не собираются.
Внезапно начался сильный тропический ливень, меннониты погрузили меня в кузов своего пикапа, сами забрались в кабину и сказали:
– Едем к нам, парень!
Я, замотанный в свою водостойкую палатку, болтался в кузове пикапа под проливным дождём, благодарил дождь и меннонитов за внезапное развитие событий, и удивлялся многообразию нашей планеты: настоящие немцы за тридевять земель от Европ!
Автомобилями меннониты не пользуются: только лошадьми. Запрещает религия. А для редких поездок в Мексику за продуктами нанимают соседей-мексиканцев с машинами. Мои новые знакомые как раз возвращались с мексиканского шоппинга.

Мы приехали в размытую деревню под непрекращающимся дождём. Широкие тротуары мостить асфальтом у диковинных немцев не принято. Но, несмотря на грязь и ливень, повсюду были видны немецкий порядок и организованность. У каждой семьи – огромные владения, к соседям, в школу или в церковь они отправляются на бричках, запряженных лошадьми: пешком слишком долго. Вся деревня – это чётко расчерченные фермы и поля, на которых возделываются сорго, бобы, выращиваются куры и производится сыр.
В семьях у удивительных немцев – много детей, и дети эти наблюдали за мной с таким интересом и любопытством, с каким меня не изучала даже индийская и африканская молодежь. А языку них совсем не похож ни на что! Моего небольшого немецкого словарного запаса хватило, чтобы понять, что их немецкий – совсем другой, не тот, что у Гёте. Даже такие простые слова, как «хлеб», «спасибо», «доброе утро», «вода» – лишь отдаленно напоминали те немецкие, что я учил в школе и на Октоберфесте. К счастью, среди молодёжи нашлись и англоговорящие. Живут они очень обособленно, не пользуются гаджетами и даже центральным электричеством. Перед едой и после неё – молятся. Я был очень рад оказанной чести: очутиться в гостях в таком закрытом сообществе и понаблюдать за жизнью необычных людей.

Отзавтракав с меннонитами (к сожалению, не варениками) и прокатившись с ними на другую сторону озера на моторной лодке (они, почему-то, в отличие от машин, тут не под запретом), я отправился попутками в городок Орандж Уолк (Orange Walk), где попал на воскресную молитву в церковь уже другого толка. В баптистском храме распевали песни обычные негры. Увидев меня, они воодушевились, оживились, а пастор, перезнакомив всех новичков, в числе которых был и я, вызвал прихожан читать по очереди куски из Библии. Я тоже что-то прочитал, а негры, вернее, афробелизцы,
радостно кивали. Так я стал христианским миссионером-проповедником в Белизе. Ненадолго, конечно, на пару абзацев.

В маленькой карибской стране – полно церквей, все разного характера, но все вроде христианские: тут вам и пятидесятники, и стопятидесятники, и адвентисты какого хочешь дня и свидетели чего угодно! Очень верующая страна! Любой сарай, уголок дома, деревянная избушка – приглядишься: церковь! Там кто-то обитает, молится, распевает песни. А потом, отмолившись, идут грабить друг друга. Впрочем, по сравнению со своими центральноамериканскими соседями – Гватемалой, Сальвадором, Гондурасом – Белиз вполне спокоен, и статистика это подтверждает.
Прихожане сагитировали меня поехать с ними на фестиваль кешью в соседнюю деревушку, где я отведал дорогих и вкусных орехов по месту их произрастания. Негров орехи интересовали мало: они слушали оглушительную музыку и пили вино из кешью, запивая его пивом и стараясь поскорей напиться. Кажется, на время они забыли, что являются баптистами.

В стране, кстати, есть единственный платный отрезок автодороги. Впрочем, в воскресенье на шлагбауме никого не было: выходной, работники отдыхают и все проезжают бесплатно. Вполне в карибском духе.
Белиз-сити, некогда являвшийся столицей страны, не самый интересный городок: всё те же слоняющиеся без цели негры, одуряющая карибская жара, китайцы за прилавками магазинов, по причине массовых ограблений закрывающихся на тяжелые металлические решетки даже посреди рабочего дня.

Бельмопан же – новая столица Белиза, которая образовалась после того, как Белиз смыло цунами, – и вовсе наискучнейшая столица мира: так, деревня с посольствами.
В Бельмопане я поселился у сотрудника американского посольства Эндрю. Белый по лицу и пуэрториканец по происхождению (а пуэрториканцы, как известно, обладают паспортами США), явно страдал ничегонеделаньем, слегка изнывал от тоски, работая сисадмином в американском посольстве, а по вечерам играя в компьютерные игры и вписывая у себя редких иностранцев. Снимал он на свою американскую зарплату в частном секторе (а другого сектора в белизской столице и нет) огроменный несколькоэтажный дом, в который можно было запихнуть, наверное, половину населения самой маленькой центральноамериканской страны.
В Белизе, кстати, есть и своя Армения, правда, коньячных заводов и армян ятам не нашел: населена она, в основном, сальвадорцами. Из достопримечательностей – лишь огромные ананасы за один белизский доллар.

Автостоп в Белизе прекрасен: ни разу не пришлось ждать больше пяти минут. Белиз оказался страной, где я ни цента не потратил на передвижение. Не из жадности, а из-за отсутствия необходимости. Автобус под жарким карибским солнцем можно ждать часами, а попутки забирают тебя почти мгновенно, да и пробок в стране совсем нет.

Из любого города за полчаса можно выйти пешком, а с трассы кто-нибудь да подбирает. Причем попадаются очень даже интересные персонажи. Один гватемальский товарищ, который тоже тут живет, оказался настолько начитан и образован и, что называется, в теме про Россию, что мы с ним проболтали и уехали совсем не туда, куда было нужно
мне. При этом проехав полстраны и заодно посмотрев другую меннонитскую деревушку: Spanish Lookout. Тамошние меннониты живут не так консервативно и закрыто, работают в автомастерских, звонят по мобильникам, а всё, что выдает в них меннонитское происхождение – ковбойские шляпы и подтяжки.
Обычно разговор про Россию с моими новыми знакомым и попутчиками в Латинской Америке строился следующим образом:
– Ты откуда?
– Из России.
– О, Россия далеко!
– Да.
– В России холодно!
– Да. Очень холодно.
И потом переходишь на другие темы, более близкие к экватору. Этот же гватемалец говорил по-английски и по-испански, верил в Путина, знал наших космонавтов, литературу и историю.

В последний же день, когда я продвигался к границе с Гватемалой, я случайно встретил русскую женщину Наталью. Из Донбасса. Вот так совпадение! Уехала она из СССР ещё при Горбачеве. По хитрой схеме сбежав из Союза и прожив множество лет во Флориде, она так и не полюбила американцев и переместилась жить ещё южнее, в страну своей мечты, перетащив туда и мужа, бывшего американского шерифа.
У Натальи очень интересная биография: с преследовавшими её КГБшниками, с побегом из СССР, с сыном, погибшим в Ираке – и жизнь её достойна отдельной книги, за которую, я надеюсь, она обязательно когда-нибудь засядет. Она очень деловая женщина, скучей планов на жизнь, выкупила несколько гектаров земли и отстроила уютный дом в джунглях, куда пригласила и меня. Внутри дома – плакаты из Советского Союза, Путин, примагниченный к холодильнику, и артефакты со всего мира. На своём огороде, помимо помидоров с ананасами, она устроила настоящие археологические раскопки, в поисках следов майя.
– В Белизе, – сообщила она, – мне нравится! Как в Советском Союзе: все голодранцы, но все счастливы.
Выяснилось даже, что во Флориде, где значительную часть жизни прожила Наталья, у нас имеются общие знакомые: дело давно уже для меня привычное и удивления не вызывающее.
Я распрощался с Натальей, мысленно помахал рукой индусам, меннонитам, армянам и всем прочим белизцам и направился на гватемальскую границу.

Православный батюшка из Массачусетса, когда я гостил у Димы недалеко от Бостона, завещал мне разыскать русский православный приход в Белизе, который, по его словам, спрятался где-то в городке Санта-Елена.
Предварительная разведка в Интернете ничего не дала – и в последний день своего пребывания в Белизе я отправился искать православных наобум. Судя по карте, Санта-Елена находится аккурат на границе с Гватемалой. Подопытывавшись у местных жителей, где же всё-таки находится православный монастырь, я был отправлен куда-то на отшиб, но, добредя до места назначения, слегка разочаровался. Монастырь был хоть и христианским, но ни разу не православным. Русским духом тут и не пахло, а в кельях тусовались, в основном, белизские, гватемальские и даже мексиканские юнцы, изучавшие – кто-то из-под палки, а кто-то и с интересом – закон Божий. С учётом огромного количества всяческих христианских деноминаций в этой маленькой, но разнообразной стране, было неудивительно, что даже местные могли ошибиться и указать мне неверное направление. Уже покинув интересный Белиз, я позже выяснил, что Санта-Елена в стране не одна. Возможно, православные скрывались от меня в каком-то другом месте.
В целом, для вдумчивого осмотра Белиза, если не увлекаться дорогущими островными достопримечательностями, рифами и лагунами, а проехать по стране и посмотреть на жизнь белизцев, достаточно и недели. По дороге можно и пирамид насмотреться: когда-то тут тоже жили майя. Однако, белизские пирамиды не такие впечатляющие, как соседние мексиканские и гватемальские. В этом мне удалось убедиться воочию. Уже на самой границе, после неудачи с поиском православных в не той Санта-Елене, я зарулил на пирамиды Шунантунич, дабы прикоснуться к истории. Продравшись через посты охраны и колючки, я очутился у не самых впечатляющих развалин. Уже на следующий день дорога забросила меня к самым, пожалуй, потрясающим пирамидам Центральной Америки, в гватемальский Тикаль.

Роман Устинов

Выпускник МГУ, журналист, путешественник. Совершил 27-месячное кругосветное путешествие. Автор книг «Разноэтажная Америка», «Автостопом по социализму, Свобода по талонам» (о Кубе) и других.