В истории географических открытий есть две экспедиции, которые выделяются не только своими исследовательскими достижениями, но и огромным количеством сопутствующего вымысла. Одна из них – экспедиция Василия Пояркова на Зею и Амур, где в 1643–1646 годах он «открыл» богатую Даурскую империю, которую больше никто никогда не видел. В Латинской Америке отличилась экспедиция Франсиско Орельяны, впервые в истории пересекшая континент по Амазонке – вдоль всей длины этой великой реки. Однако отчёт, составленный Гаспаром Карвахалем, также оказался в значительной степени вымыслом. Впрочем, кажется, другого выхода у хрониста и не было.
Страна Корицы
Мы мало знаем о Франсиско Орельяне и ещё меньше о Гаспаре Карвахале.
Точная дата рождения Орельяны неясна (скорее всего, это был 1511 год), известно только место – город Трухильо в Эстремадуре. Пятнадцатилетний подросток попал в Новый Свет, будучи дальним родственником Франсиско Писарро. Орельяна не хватал звёзд с неба, был обычным солдатом, показывал храбрость и верность, приняв участие во всех значительных сражениях того времени, включая подавление бунта Диего Альмагро. Потеряв глаз, Орельяна получил прозвище Эль Туэрто («Одноглазый»). Затем молодой конкистадор отстроил после разорения индейцами Гуаякиль (теперь это самый крупный город Эквадора) и стал его вице-губернатором.
Испанцев будоражили «подлинные сведения» о стране Эльдорадо, но неизведанные земли могли таить в себе не только золото. Так, в 1538 году за Кордильерами испанскому отряду под командованием вице-губернатора Кито Гонсало Диаса де Пинеда повстречались деревья с корой, похожей на коричную. Потенциально это сулило огромные богатства, но Пинеда искал золото и корицей не заинтересовался. Зато на его открытие обратил внимание губернатор Перу.
На завоевание «Страны корицы» и, если получится, Эльдорадо Франсиско Писарро отрядил самого надёжного человека в своём окружении – младшего сводного брата, Гонсало Писарро. С помощью грабежа подвластных индейцев, Орельяне удалось собрать 40 тысяч золотых песо, которыми он расплатился с Гонсало Писарро за участие в экспедиции. Также он привёл в отряд 23 «человек и лошадей» – не так уж и много, по сравнению с общей численностью отряда. Капелланом экспедиции был назначен доминиканский миссионер и проповедник – монах Гаспар Карвахаль, родом всё из того же города Трухильо. Вошёл в экспедицию и первооткрыватель коричных деревьев Гонсало Диас де Пинеда.
Взлёт и падение Гонсало Писарро
Экспедиция получилась масштабной, но плохо продуманной. В феврале 1541 года Гонсало Писарро покинул Кито. Миновав Кихос – крайнюю восточную точку, завоеванную инками – испанцы разбили лагерь на склонах вулкана Сумако. Именно там, спустя месяц после старта экспедиции, к ним присоединился Орельяна со своим отрядом.
Переход через Кордильеры едва не погубил людей, их мучили голод, холод и болезни. К декабрю экспедиция лишилась 140 испанцев и 3000 индейцев. Спустившись на равнину, отряд Писарро угодил в такие сильные ливни, что не мог сдвинуться с места шесть недель. Местные индейцы, не обрадовавшиеся появлению испанцев, сообщали, что сами они живут бедно, зато в нескольких днях пути находятся деревни, в которых есть и еда, и золото. Спустя несколько дней Писарро удалось обнаружить обещанные деревья белой корицы Canella winterana – однако их было так мало, что разбогатеть с этого улова было бы невозможно. Разочарованные испанцы устроили расправу над индейцами, пытаясь выведать у них какие-либо полезные сведения о корице и Эльдорадо, но так ничего и не узнали. Вскоре стало ясно, что единственный маршрут вглубь страны лежит по руслу полноводной реки Напо (нынешнее Перу).
Путь вдоль берега по заболоченным и заросшим джунглям был чрезвычайно сложен. Чтобы пересечь болота и протоки, испанцы были вынуждены строить мосты из деревьев. Спустя сорок три дня индейские проводники, улучив момент, сбежали, и отряд остановился. Чтобы перевозить раненых и грузы, Писарро приказал построить бригантину «Сан-Педро». Несмотря на непрекращающиеся дожди, испанцы сумели построить кузницу, на которой переплавили подковы павших лошадей на гвозди; вместо пакли использовались лоскуты старой одежды и одеял. Многочисленный отряд не мог поместиться на бригантину и передвигался вдоль берега. Но никаких селений, обещанных индейцами, не было и в помине.
Вскоре Писарро понял, что обессилевший отряд не может идти дальше. 26 декабря 1541 года он выслал на бригантине и четырёх каноэ разведывательный отряд из 57 человек под руководством Орельяны. Целью отряда было пройти вниз по реке, отыскать провиант и через несколько дней вернуться обратно. Вскоре стало ясно, что Орельяна и его люди исчезли без следа. Отправившаяся на поиски Орельяны небольшая партия под руководством Пинеды нашла следы от ножей на деревьях и брошенное индейцами поле маниоки, что спасло жизнь Гонсало Писарро и его людям.
Посчитав Орельяну погибшим, Гонсало Писарро отправился тем же маршрутом – вниз по течению Напо к Мараньону, главному истоку Амазонки. Там его люди обнаружили испанца из отряда Орельяны по имени Эрнан Санчес де Варгас, который сообщил им, что Орельяна не имеет возможности вернуться обратно и продолжает движение вниз по течению. В ярости от «измены» соратника и понимая безвыходность ситуации, Гонсало Писарро отдал приказ возвращаться; обвинённый в предательстве Эрнан Санчес де Варгас был брошен в джунглях. Умирающим от истощения людям пришлось преодолевать против течения огромные реки, форсировать непроходимые болота и горные хребты. Лошади и собаки, взятые из Куско, давно были съедены, в ход пошли коренья и изделия из кожи. В июне 1542 года, когда отряд вернулся в Кито, из его первоначального состава осталось всего лишь восемьдесят человек, полумёртвых от голода и жёлтой лихорадки.
Но все эти беды и лишения померкли, как только стало известно, что губернатор Перу Франсиско Писарро был убит ночью в своей постели мятежниками-альмагристами. Это означало то, что у Гонсало больше не было никакой протекции в Новом Свете. Разделить судьбу с братом Гонсало, конечно, не хотелось. Конкистадор принёс присягу верности губернатору Кристобалю Вака де Кастро и, получив в утешение серебряные рудники, как казалось, ушёл на покой. Однако, через два года новый губернатор Бласко Нуньес Вела ввёл в Перу «Новые законы», разработанные епископом лас Касасом и запрещающие бесконтрольную жестокость по отношению к индейцам. Это повлекло новый конкистадорский мятеж, во главе которого встал Гонсало Писарро. На четыре года Гонсало стал неограниченным властителем Перу, но потом был предан своими соратниками и 10 апреля 1548 года обезглавлен.
Путешествие в страну Амазонок
Историю отряда Орельяны мы знаем благодаря отчёту Гаспара де Карвахаля, витиевато названному «Relación del nuevo descubrimiento del famoso río Grande que descubrió por muy gran ventura el capitán Francisco de Orellana» («Отчёт о недавнем открытии знаменитой Рио-Гранде, обнаруженной благодаря большой удаче капитана Франсиско де Орельяна»). Этот документ был практически не известен до 1894 года, пока его не опубликовал чилийский юрист и дипломат Хосе Торибио Медина. Однако, содержание отчёта не было секретом и «ушло в народ» сразу же по возвращению экспедиции, о чём сообщает и сам Карвахаль:
Я, брат Гаспар де Карвахаль, наименьший из монахов ордена нашего брата и монаха отца Святого Доминика, решил взять на себя эту небольшую задачу и [рассказать] о ходе и результатах нашего путешествия и плавания не только для того, чтобы рассказать об этом и обнародовать истину во всём деле, но также и для того, чтобы устранить искушение от многих лиц, которые, возможно, пожелают рассказать об этом нашем паломничестве или [опубликовать] прямо противоположное тому, что мы пережили и увидели. То, что я написал и рассказал, является истиной во всем; а поскольку расточительность порождает отвращение, я кратко рассказал всё, что случилось с капитаном Франсиско де Орельяной, с идальго его роты и с нами, его товарищами, ушедшими с ним [после отделения] от экспедиционного корпуса Гонсало Писарро, брата дона Франсиско Писарро, маркиза и губернатора Перу. Слава Богу. Аминь.
После расставания с Гонсало Писарро Орельяна спустился вниз по реке, но ничего не нашёл – местность продолжала оставаться совершенно безлюдной на огромном протяжении. Быстрое течение унесло его отряд на сотни километров от Писарро за считанные дни. Измученные люди жестоко страдали от голода. Нечего было и думать, чтобы подняться вверх по реке на вёслах. Найдя место для стоянки, Орельяна попытался дождаться партию Писарро, но вскоре стало ясно, что это приведёт к голодной смерти. Тогда он предложил награду смельчакам, которые достигнут Писарро и доложат ему о ситуации – одного из них конкистадоры как раз и повстречали по пути. Тем временем общим голосованием было принято решение продолжить движение вниз по реке, для чего был построен новый, более надёжный корабль – бригантина «Виктория».
5 января 1542 года на пути Орельяны попалась первая индейская деревня, и угроза голодной смерти миновала. Вот что пишет об этом Карвахаль:
Пройдя две лиги вниз по реке, мы увидели, как по реке поднимаются, чтобы осмотреть и разведать местность, четыре каноэ, наполненные индейцами. Увидев нас, они на огромной скорости развернулись, подняв тревогу. Менее, чем через четверть часа мы услышали в деревнях множество барабанов, призывающих к оружию всю страну, потому что они слышны издалека и так хорошо настроены, что в них есть и бас, и тенор, и высокие частоты. Капитан сразу же приказал товарищам, которые были на веслах, грести со всей скоростью, чтобы мы могли добраться до первой деревни до того, как туземцы соберутся вместе. Мы прибыли в деревню, где все индейцы ждали, чтобы защитить свои дома. Капитан скомандовал нашим людям в строгом порядке высадиться на сушу. Индейцы покинули деревню и всю еду, которая была в ней, что было для нас немалой помощью и поддержкой. Прежде чем поесть, хотя мы и испытывали большую нужду [в пище], капитан приказал разведать деревню, чтобы впоследствии, когда мы будем собирать еду и отдыхать, индейцы не смогли вернуться и напасть на нас, нанеся нам вред, что и было сделано. После этого мы принялись наверстывать упущенное. Мы только и делали, что ели то, что приготовили себе индейцы, и пили их напитки. Мы делали это с таким рвением, что думали, что никогда уже не сможем удовлетворить себя…
12 февраля отряд оказался на слиянии трёх огромных рек, самая большая из которых показалась им «широкой, как море». Это была, несомненно, Амазонка. В марте-апреле испанцы построили ещё одну бригантину, а 24 апреля продолжили плавание вниз по течению. Гигантская река то и дело принимала новые огромные притоки, но никак не кончалась. Русло было настолько широким, что берега было едва видно. Деревни стали попадаться чаще. Выменивая или грабя еду, испанцы пополнили свои запасы, но доставить их людям Гонсало Писарро до того, как те умрут от голода, было уже физически невозможно. Опасаясь нападений, Орельяна приказал своим кораблям плыть зигзагом, чтобы наблюдать за обоими берегами великой реки, намного превосходившей любые известные испанцам реки. Впрочем, чаще всего по берегам тянулись заросшие девственными лесами протоки. Отсутствие следов человека восполняли тучи москитов, приносившие испанцам большие страдания.
В мае 1542 года, согласно отчёту Карвахаля, испанцы доплыли до пределов «Страны Омагуа», с воинами которой у них произошло несколько столкновений. Оказалось, что во влажном климате у испанцев отсырел порох, из-за чего аркебузы стали бесполезными, и из более-менее эффективного оружия у экспедиции остались лишь арбалеты. Тогда флотилия стала придерживаться курса по центру реки, где было безопаснее. 3 июня испанцы достигли гигантского левого притока Риу-Негру с «водами чёрными, как чернила». Здесь им, якобы, стали встречаться гигантские приречные селения, тянущиеся по берегу на 12-18 км. После знакомства с громадным левым притоком Мадейрой, испанцы очутились «во владениях амазонок». Утром 24 июня, в День Святого Иоанна, решив высадиться на сушу, испанцы получили вооружённый отпор. Описание противника, сделанное Карвахалем считается поистине легендарным:
…когда им стало известно о нашем прибытии, они пошли к ним просить помощи, и их пришло человек десять или двенадцать. Мы сами видели этих женщин, которые сражались на глазах у всех индийских мужчин как женщины-капитаны, и эти последние сражались так мужественно, что индийские мужчины не смели повернуться спиной, а всякого, кто повернулся спиной, они убивали дубинками, и именно по этой причине индейцы так долго оборонялись. Эти женщины очень белые и высокие, у них очень длинные волосы, заплетенные и обвитые вокруг головы, они очень крепкие и ходят обнаженными, [но] с закрытыми половыми органами, с луками и стрелами в руках. Каждая из них сражалась как десять индейцев, и действительно была среди них одна женщина, которая пустила стрелу на пядь вглубь одной из бригантин, а другие менее глубоко, так что наши бригантины были похожи на дикобразов…
Капитан спросил его, что это за женщины, [которые] пришли, чтобы помочь им сражаться против нас. Индеец [переводчик] сказал, что это были женщины, проживавшие во внутренней части страны, в семи днях пути от берега. Капитан спросил его, замужем ли эти женщины: индеец ответил, что нет. Капитан спросил его о том, как они живут. Индеец ответил, что, как он уже сказал, они жили в глубине страны, и что он бывал там много раз, видя их обычаи и образ жизни, ибо, как их вассал, он приносил туда дань всякий раз, когда его посылал сюзерен. Капитан спросил, многочисленны ли эти женщины. Индеец ответил, что он знает по названиям семьдесят деревень, и назвал их перед теми из нас, кто там присутствовал, и что он был в нескольких из них.
Капитан спросил его, как, будучи незамужними и без мужчин, они забеременели. Оказалось, они силой приводили мужчин-воинов в свою страну и держали при себе до тех пор, пока они соответствовали их капризу, а после того, как они оказались беременными, они отправляли их обратно в свою страну, не причинив никакого вреда. Потом, когда им приходило время рожать, если они рожали детей мужского пола, их убивали и отправляли к отцам, а если детей женского пола, их воспитывали их с великой торжественностью и обучали искусству воина.
Далее он сказал, что среди всех этих женщин была одна правящая госпожа, которая подчинила всех остальных, и эта хозяйка носила имя Кофиори. Он сказал, что [в их владении] было очень большое количество золота и серебра и что все знатные хозяйки, использовали посуду только из золота или серебра, в то время, как другие женщины, принадлежащие классу плебеев, пользовались деревянными сосудами или тех, которые подвергались воздействию огня, а именно глиняных. Он сказал, что в столице и главном городе, в котором проживала правящая владычица, было пять очень больших зданий, которые были местами поклонения Солнцу, которое они называли «каранаин». Внутри эти здания были облицованы тяжелыми деревянными потолками, покрытыми краской различных цветов, и в этих зданиях было много золотых и серебряных идолов в виде женщин и много сосудов из золота и серебра для служения Солнцу…
В честь этой встречи и греческого мифа об амазонках испанцы назвали реку Амасонас – или Амазонка, как называем её мы.
Наконец, испанцы добрались до дельты реки, а 2 августа вышли в «Пресное море», уже ранее открытое сподвижником Колумба Винсенте Пинсоном. Их путь длиной в 4800 километров продолжался 172 дня. Человеческие потери по тем временам можно было назвать минимальными: восемь человек умерли от различных заболеваний, трое – от ранений в стычках с индейцами, а Гаспар Карвахаль, подобно Орельяне, лишился глаза.
К выходу в Атлантический океан испанцы готовились почти месяц. Обе бригантины были теперь покрыты палубами, из плащей, привезённых из Перу, были сшиты паруса. Ни карты, ни компаса, ни штурмана не было. Люди Орельяны двинулись на северо-запад, ориентируясь исключительно по береговой линии материка. Им повезло: не встретив по пути ни бурь, ни ливней, 11 сентября 1542 года они добрались до испанской колонии Кубагуа близ острова Маргарита.
Анна де Айала и последнее путешествие Франсиско Орельяны
Примечательны дальнейшие действия Орельяны. Прямо с острова Маргарита он отправился – нет, не в Испанию, а в Португалию – где ему немедленно предложили снарядить экспедицию в открытые им земли, чтобы присоединить их к Бразилии. Однако, сославшись на приоритет Испании согласно Тордесильясскому договору, Орельяна поспешил в Вальядолид, чтобы сообщить королю Карлу V о совершенном им подвиге и присоединении к Испании новооткрытых земель. Однако приём монарха оказался холоднее, чем ожидалось. Оказалось, что, вернувшись несколькими месяцами ранее в Перу, Гонсало Писарро обвинил Орельяну в государственной измене и предательстве своего сюзерена, губернатора Перу Франсиско Писарро.
Аргументами защиты Орельяны по-видимому стали Отчёт Карвахаля и отклонённое предложение португальской короны по исследованию новой земли, но всё это не играло особой роли, пока в 1544 году Гонсало Писарро не возглавил мятеж против королевской власти в Перу. Только тогда обвинения с Орельяны были сняты. Вместе с восстановлением доброго имени капитан добился от короля приоритетного права на исследование и крещение «Новой Андалусии», получив титул аделантадо. В рамках будущей экспедиции Орельяне повелевалось построить два города в устье реки, для чего ему разрешалось взять более 200 пехотинцев, 100 кавалеристов и материал для постройки двух речных лодок. Правда, никаких денег на экспедицию ему при этом не выделялось – идеальные условия для короля и ужасные для нового аделантадо.
Год ожидания королевской милости не прошёл впустую: в Севилье Орельяна познакомился с Анной де Айала, 19-летней девушкой незнатного происхождения – конечно же, уроженкой Трухильо (а как же иначе?). Свадьба Франсиско и Анны состоялась, несмотря на сильное сопротивление Пабло де Торреса – «главного наблюдателя» за экспедицией со стороны короля, который стал впоследствии епископом Панамы. Священника крайне задевало, что капитан женится на женщине, которая не только не собиралась вносить в бюджет экспедиции «ни одного дуката» из своего приданого, но и взяла с собой на корабль двух сестёр.
Всё пошло не так с самого начала. Орельяне пришлось взять ссуду на грабительских условиях у генуэзца Винченцо Монте, но полученные деньги оказались фальшивыми. На средства своего отчима Космо де Чавеса Орельяне удалось приобрести две старых каравеллы и два не менее старых галиона, изъеденных червями и солью. Дешёвая провизия оказалась некачественной, рыба тухлой, на кораблях не хватало парусов и отсутствовали даже плотницкие инструменты. Туманные перспективы и откровенное безденежье привела к недокомплекту экипажа; долгая проволочка с отплытием вызвала перерасход продуктов. В октябре 1544 года португальцы вторично выслали приглашение Орельяне, из которого следовало, что эскадра под командованием Жуана ди Алмейда готовится присоединить «Новую Андалусию» к Португалии. Как ни странно, эта новость не сильно обеспокоила испанскую Корону, и Орельяна продолжал проект на свой страх и риск.
В экспедиции участвовало около четырехсот пятидесяти человек. По свидетельствам хрониста Антонио де Эррера, Орельяне «пришлось включить в команду несколько лиц с дурным прошлым, разных беглецов: воров, негодяев, возможно, убийцу, но также и мужей, бежавших от своих жён». Что касается женщин, точное их число неизвестно, но они продолжали волновать будущего епископа. В письме королю 19 марта 1545 года он сообщает: «И начали давать троим мужчинам фунт лепешки, а не было ни вина, ни еды; а на корме главного корабля, куда идет аделантадо, полно женщин». В апреле Орельяна доложил, что готов к отплытию, но после досмотра состояние эскадры было признано неудовлетворительным. Так и не получив нужных припасов, флот покинул гавань в мае 1545 года.
Чтобы переоборудовать корабли, Орельяна остановился на Канарских островах, но в итоге остался там на три месяца, решая различные проблемы. В результате один из кораблей пришлось бросить ещё в Африке, второй заблудился по дороге в Америку, третий потерпел крушение – таким образом, Орельяна потерял три корабля из четырёх ещё до того, как к Рождеству 1545 года достиг устья Амазонки. На борту его судна свирепствовал голод, унесший жизни 57 человек. Экспедиция, очевидно, провалилась, и пока Орельяна искал место для постройки города, оставшиеся на берегу колонисты тайком бежали в обжитые испанцами земли, бросив своего аделантадо на произвол судьбы.
Орельяна не собирался сдаваться, и это стоило ему жизни. В ноябре 1546 года во время береговой разведки в Макапе (примерно в 200 километрах от морского побережья) аделантадо со своими людьми был атакован индейцами, использующими ядовитые стрелы. Среди погибших оказался и Орельяна. По преданию, Анна де Айала вместе с чудом выжившим капитаном Хуаном де Пеньялоса похоронила супруга под гигантским бразильским каштаном.
Немногочисленные выжившие испанцы сумели добраться до острова Маргарита. Большинство из них остались жить в Латинской Америке. Обе сестры Анны де Айала погибли, как и все остальные женщины экспедиции. Сама Анна прожила остаток жизни в Панаме с Хуаном де Пеньялоса, не выйдя замуж из практических соображений: она пыталась вернуть имущество, оставленное Орельяной в Гуаякиле, и получить пенсию, как вдова.
4 мая 1572 года Анна де Айала дала свидетельские показания о службе Хуана де Пеньялоса на благо экспедиции, о чём кратко сообщает суд Панамы: «Голод, о котором известно суду, достиг такой силы, что за одиннадцать месяцев они съели лошадей и собак, которых везли, что они заблудились в указанной реке; в это время погибло большинство людей, а вместе с ними и упомянутый муж; и этот свидетель знает, что спаслись только 44 человека, одним из которых был упомянутый капитан Хуан де Пеньялоса». Хосе Торибио Медина говорит по этому поводу: «Жена Орельяны, обладающая замечательным практическим чутьем и способная внимательно наблюдать за происходящим, справедливо предположила, что кампания ее мужа потерпела неудачу из-за того, что не получила от Короны той помощи, которая была необходима, чтобы спасти его».
В наше время Франсиско де Орельяна признан одним из главных исторических деятелей Эквадора. В честь Орельяны названа крупная провинция на востоке Эквадора (бывшая провинция Кихос). Её главный город до 2019 года носил название Пуэрто-Франсиско-де-Орельяна, но потом, по желанию жителей, был переименован в Эль-Кока. Конкистадору установлено несколько памятников, самые известные из которых находятся в Кито, Гуаякиле, Трухильо и Эль-Кока.
Почему Карвахаль и Орельяна выдумали страну Амазонок
Благодаря отчёту Карвахаля почти столетие не подвергалось сомнению, что в долине Амазонки существует могущественная индейская цивилизация с хорошими дорогами, развитым земледелием, укреплёнными городами, месторождениями золота и серебра, многочисленным населением, управляющимся воительницами-амазонками. Правдоподобие отчёта усиливалось благодаря многочисленным подробностям – размерам и названиям племён, особенностям их религии, быта, военной тактики. Вероятно, Карвахаль описывал элементы каких-то известных ему культур, иначе бы ему никто не поверил. Кроме того в отчёте Карвахаля отсутствуют типичные для средневековья завиральные истории про людей с головами собак, у которых вся домашняя утварь сделана из чистого золота, и тому подобные россказни. Проблема была в другом: никаких развитых индейских цивилизаций в Амазонской низменности никогда не существовало.
Сила убеждения Гаспара Карвахаля оказалась невероятно велика. Весь XVI и XVII вв. люди продолжали верить в Страну амазонок – более того, отдельные фрики, ищущие амазонские цивилизации непосредственно на местности, находятся даже в наше время. Когда в начале двадцатого века стало окончательно ясно, что Отчёт является выдумкой, его харизма повлекла новую модную тенденцию: выдвигать гипотезы, что заставило честных и искренних испанцев увидеть во время своего плавания совсем не то, что находилось там в реальности. Ну, предположим, жёлтая лихорадка и, возможно, наркотики могли вызвать видения об огромных индейских селениях, но как отнестись к сражению с амазонками, в котором несколько конкистадоров, якобы, было ранено? Некоторые историки считают, что испанцы приняли за женщин каких-то особо длинноволосых индейцев, а в остальном всё было правдой. Правда, в Отчёте сообщается, что амазонки сражались полуголыми, и перепутать их с мужчинами было бы проблематично, но какая разница, ведь есть же человеческий фактор, которым в истории можно объяснить что угодно.
Конечно, мы не знаем, кто придумал Страну Амазонок – сам Карвахаль, или Орельяна. Допускаю, что основная часть вины лежит всё-таки на руководителе экспедиции – ведь отчёт должен был составляться под его контролем. Но зачем это было нужно? Какими мотивами руководствовались Орельяна и Карвахаль?
Я думаю, причины были прозаическими. Франсиско Орельяна знал гнев и жестокость Гонсало Писарро не понаслышке – да он и сам не был овечкой в волчьей стае. За провал экспедиции в Страну корицы нужно было кому-то отвечать, и Орельяна заранее понимал, что Гонсало Писарро свалит всю вину на подчинённого. Именно поэтому испанскую Корону было необходимо заинтересовать новыми землями, в то же время максимально отстранившись от незадачливого начальника. Вторая экспедиция в «Новую Андалусию» Орельяну, думаю, не сильно привлекала: он уже знал, что амазонские джунгли – это совсем не курорт. Правда, отравленную стрелу он, наверное, тоже не ожидал получить. Таким образом, главная причина появления легенды о Стране Амазонок – это отчаянная попытка уйти от наказания.
Как мы знаем, усилия Орельяны не спасли его от смерти. Зато они оставили мировой цивилизации прекрасное литературное произведение – «Отчёт о недавнем открытии знаменитой Рио-Гранде, обнаруженной благодаря большой удаче капитана Франсиско де Орельяна».
Алексей Караковский
Лидер рок-групп «Происшествие», «Твоё лето не будет прежним». Профессиональный веб-разработчик и администратор сайтов/соцсетей, открыт для деловых предложений. Живёт в подмосковном городе Щёлково.
Комментариев нет