Добрый день! Большое спасибо. Я здесь сегодня, чтобы сказать вам, что западный мир находится в опасности. Он в опасности, потому что те, кто, как предполагается, должны защищать ценности запада, захвачены таким ви́дением мира, которое неизбежно ведет к социализму, а значит – к нищете.
К несчастью, в последние десятилетия, под влиянием некоторых благонамеренных лиц, желающих помочь ближнему, и других, желающих принадлежать к привилегированной касте, ведущие лидеры западного мира отказались от модели общества, в основе которой лежит свобода, в пользу различных версий того, что мы называем коллективизмом.
Мы здесь для того, чтобы сказать вам, что коллективистские эксперименты никогда не являются решением тех проблем, от которых страдают граждане мира, наоборот, они являются их коренной причиной.
Поверьте мне: именно мы, аргентинцы, находимся в наилучшем положении, чтобы свидетельствовать об этих двух вещах.
После того, как наше общество в 1860-х годах приняло модель свободы, мы за 35 лет стали ведущей мировой державой, а после того, как в последние 100 лет мы стали ориентироваться на коллективизм, мы увидели систематическое обнищание наших граждан, а наша страна опустилась на 140-е место в мире.
Но прежде, чем мы начнем обсуждение этой темы, сначала было бы важно взглянуть на данные, которые демонстрируют, почему капитализм свободного предпринимательства ‒ это не просто одна из возможных систем, которые могли бы положить конец мировой нищете, но единственная морально приемлемая система, позволяющая этого достичь.
Если мы рассмотрим историю экономического прогресса, мы увидим, как с начала нашей эры примерно до 1800-го года ВВП на душу населения оставался практически постоянным весь рассматриваемый период.
Если мы посмотрим на график эволюции экономического роста на протяжении истории человечества, вы увидите, что этот график имеет форму хоккейной клюшки: экспоненциальная функция оставалась постоянной 90% времени и стала расти в геометрической прогрессии с 19-го века.
Единственным исключением в этой истории является конец 15-го века, когда была открыта Америка. Но за этим исключением на протяжении всего периода между нулевым и 1800 годом ВВП на душу населения в глобальном масштабе оставался одинаковым.
Но дело не только в том, что капитализм принес взрывной рост богатства с того момента, когда он был принят в качестве экономической системы, но также, если проанализировать данные, то мы увидим, что этот рост продолжает усиливаться.
На протяжении всего периода между нулевым и 1800-м годом ВВП на душу населения оставался стабильным, изменяясь приблизительно на 0,02% в год, то есть почти никакого роста.
Начиная с 19-го века, когда произошла Индустриальная революция, ежегодный темп роста был 0,66.
В таком ритме понадобилось бы 107 лет, чтобы удвоить ВВП на душу населения.
Если мы посмотрим на период с 1900 по 1950 год, темп роста вырос до 1,66% в год, так что для удвоения ВВП на душу населения уже нужно было не 107, а 66 лет.
А если мы возьмем период с 1950 по 2000 год, то увидим, что темп роста ‒ 2,1% в год, что означает, что на удвоение мирового ВВП на душу населения нужно всего 33 года.
Эта тенденция далека от прекращения, она продолжается.
Если мы возьмем период с 2000 по 2023 год, темп роста вырос до 3% в год.
Это означает, что мы можем удвоить мировой ВВП на душу населения всего за 23 года.
Итак, рассматривая ВВП на душу населения с 1800 года до сего дня, мы видим, что начиная с Индустриальной революции ВВП на душу населения вырос более, чем в 15 раз.
Это взрыв роста богатства, который поднял 90% глобального населения из нищеты.
Будем помнить о том, что к 1800 году 95% населения мира жило в крайней нищете, а к 2020 году, перед пандемией, эта цифра упала до 5%.
Вывод очевиден. Капитализм свободного предпринимательства как экономическая система является отнюдь не причиной наших проблем, а наоборот ‒ единственным инструментом, способным покончить с голодом, бедностью и нищетой на всей планете.
Эмпирические данные несомненны. Следовательно, поскольку не может быть сомнений в том, что капитализм свободного рынка является высшей системой с точки зрения производительности, сторонники левых взглядов нападают на капитализм, ставя под вопрос его моральность.
Противники капитализма называют его несправедливым. Они говорят, что он ‒ зло, поскольку он индивидуалистичен, а коллективизм – это добро, потому что он альтруистичен – на чужие-то деньги!
Поэтому они выступают за «социальную справедливость».
Но это понятие, которое стало таким модным в первом мире в последнее время, было константой в политическом дискурсе в моей стране на протяжении более 80 лет.
Проблема в том, что эта «социальная справедливость» не является справедливой, а также не обеспечивает всеобщего благосостояния.
Наоборот, эта идея по своей сути совершенно нечестная, потому что она предполагает насилие.
Она несправедливая, потому что государство финансирует ее при помощи налогов, а налоги собираются принудительно.
Или кто-то из нас может сказать, что платит налоги добровольно?
Это означает, что государство финансируется путем принуждения, и чем выше налоги, тем больше принуждения и меньше свободы.
Те, кто продвигает «социальную справедливость», исходят из представления о том, что экономика ‒ это торт, который можно поделить по-другому.
Но этот торт не является чем-то данным. Есть богатство, которое порождается в процессе, который, например, Израэль Кирцнер называет процессом поиска рыночных возможностей.
Если товары или услуги, предлагаемые компанией, не пользуются спросом, компания разорится, если только не приспособится к требованиям рынка.
Если они производят продукт хорошего качества и продают его по привлекательной цене, дела у них будут идти хорошо и они будут производить больше. Итак, рынок – это процесс поиска возможностей, в ходе которого капиталист по мере продвижения вперед находит правильный путь.
Но если государство наказывает капиталиста, за то, что он успешен, и блокирует этот процесс, то оно уничтожает стимулы развития, вследствие чего капиталист производит меньше, и торт становится меньше, что наносит ущерб всему обществу.
Коллективизм препятствует этим процессам поиска возможностей и затрудняет присвоение результатов поиска, связывает руки предпринимателю и мешает ему предлагать более хорошие товары и услуги по более хорошей цене.
Так как же могло случиться, что академия, международные организации, политика и экономическая теория стали демонизировать экономическую систему, которая не только подняла из крайней нищеты 90 процентов мирового населения, но и продолжает делать это все быстрее и быстрее, но и является честной и более высоко моральной.
Именно благодаря капитализму свободного предпринимательства мир сейчас переживает свой лучший момент. Никогда раньше во всей истории человечества не было бо́льшего процветания, чем сегодня.
Сегодняшний мир ‒ более свободный, более мирный и более процветающий, и это особенно верно в отношении тех стран, в которые свободны и которые уважают экономическую свободу и права собственности индивидуумов.
Ведь страны, в которых больше свободы, в 12 раз богаче, чем те, где правительство угнетает народ, а самый нижний слой населения с точки зрения распределения благ в свободных странах живет лучше, чем 90% населения в странах, лишенных свободы, нищета в первых в 25 раз ниже, чем во вторых, уровень крайней нищеты ниже в 50 раз, а граждане свободных стран живут на 25% дольше, чем в странах угнетения.
Чтобы понять, что мы защищаем, важно дать определение: что мы имеем в виду, когда говорим о либертаризме? Для этого я снова процитирую слова величайшего популяризатора идей свободы в Аргентине профессора Альберто Венегаса, который говорит, что либертаризм ‒ это неограниченное уважение к жизненному проекту ближнего, основанное на принципе неагрессии в защите права на жизнь, свободу и собственность.
Его основные институты – это частная собственность, рынки, свободные от государственного вмешательства, свободная конкуренция, разделение труда и социальное сотрудничество, когда можно быть достичь успеха только путем служения ближнему, предлагая товары более хорошего качества по более хорошей цене.
Другими словами, успешный капиталист, предприниматель ‒ это благодетель общества, который отнюдь не присваивает чужое богатство, а наоборот, вносит вклад в общее благосостояние.
По сути дела успешный предприниматель – это герой, именно эту модель мы предлагаем для Аргентины будущего ‒ модель, основанную на основоположных принципах либертаризма: защите жизни, свободы и собственности.
Далее, раз капитализм свободного предпринимательства и экономическая свобода оказались необыкновенно эффективными инструментами для того, чтобы покончить с нищетой в мире, и теперь мы находимся в лучшем моменте истории человечества, то имеет смысл задать вопрос: почему же я говорю, что запад в опасности?
Я говорю, что запад в опасности именно потому, что именно в тех странах, которые должны были бы защищать ценности свободного рынка, частной собственности и другие институты либертаризма, определенные сектора политического и экономического истеблишмента ‒ кто-то из-за ошибочности своих теоретических воззрений, другие из-за властных амбиций, подрывают основания либертаризма, открывая двери социализму и потенциально обрекая нас на нищету, страдания и застой.
Никогда нельзя забывать, что социализм всегда и везде ‒ это феномен обнищания. Он потерпел крах во всех странах, где его попробовали построить: крах в экономике, крах в общественной жизни, крах в культуре.
Он также погубил 100 миллионов людей.
Основная проблема запада сегодня ‒ не только в том, что нам нужно противостоять тем, кто, даже после падения Берлинской стены, после того, как были получены поражающие своей весомостью эмпирические свидетельства, продолжают выступать в защиту несущего нищету социализма.
Она и в том, что наши собственные лидеры, мыслители и ученые опираются на ошибочные теоретические построения, подрывая основы системы, которая дала нам величайший рост и процветание в нашей истории ‒ под «теоретическими построениями» я имею в виду неоклассическую экономическую теорию, которая, не имея такого намерения, фактически разработала набор инструментов, в конечном счете служащих вмешательству государственного социализма и социальной деградации.
Проблема с неоклассиками ‒ в том, что модель, которая им так приглянулась, не отражает реальности, а они списывают свои ошибки на неудачи рынка вместо того, чтобы пересмотреть предпосылки своей модели.
Вводятся нормативы, которые создают искажения в ценовой системе, затрудняют экономические расчеты, а следовательно также сбережения, инвестиции и рост.
Проблема прежде всего в том, что даже считающие себя либертарными экономисты не понимают, что такое рынок.
Ведь если бы они понимали, им сразу бы стало бы ясно, что «неудача рынка» в принципе невозможна.
Рынок – это не просто две кривые, изображающие динамику потребления и спроса на графике.
Рынок – это механизм социальной сотрудничества, в котором происходит добровольный обмен правами собственности. Основываясь на этом определении, становится понятно, что «неудача рынка» ‒ это оксюморон. «Неудача рынка» невозможна, если транзакции добровольны.
Единственный контекст, в котором возможна «неудача рынка», ‒ это если существует принуждение, а единственный, кто способен принуждать в общем смысле – это государство, обладающее монополией на насилие.
Следовательно, если кто-то видит в чем-то неудачу рынка, я рекомендовал бы проверить, нет ли в данном случае вмешательства государства, а ее не обнаружат, я предложил бы провести повторный анализ, потому что это точно неверно, неудачи рынка не существуют.
Пример того, что неоклассики считают неудачей рынка, ‒ это концентрированные структуры экономики.
Однако без тех функций, которые представляют возрастание прибыли при увеличении масштабов производства ‒ что соответствуют созданию концентрированных структур экономики ‒ невозможно объяснить экономический рост.
С 1800 года до сего дня – смотрите, как интересно, ‒ начиная с 1800 года, при том что население увеличилось в 8 или 9 раз, производство на душу населения выросло более, чем в 15 раз.
Это означает, что существует растущая прибыль, которая сократила крайнюю нищету с 95 до 5%.
Но присутствие растущей прибыли подразумевает концентрированные структуры ‒ то, что называется, например, монополией. Как же то, что породило такое огромное благосостояние, считается в неоклассической теории неудачей рынка?
Экономисты-неоклассики, вам надо отказаться от своих мыслительных схем! Если модель не соответствует реальности, вам надо сердиться не на реальность, а на модель – и изменить ее.
Дилемма, стоящая перед неоклассической моделью, состоит в том, что они говорят, что хотели бы довести до совершенства функционирование рынка, нападая на то, что считают его неудачами, но делая это, они не просто открывают двери социализму, но и идут против экономического роста.
Пример – регулирование монополий, разрушающее их прибыли, а разрушение растущих прибылей автоматически разрушает экономический рост.
Другими словами, каждый раз, когда вы хотите исправить предполагаемую неудачу рынка, это обязательно происходит из-за непонимания того, что такое рынок.
А результатом влюбленности в неверную модель всегда оказывается открытие дверей для социализма и обречение народа на нищету.
Однако видя теоретическое доказательство того, что государственное вмешательство вредно, и эмпирические свидетельства того, что оно не приносит успеха, потому что иначе быть не может, коллективисты предлагают в виде решения не бо́льшую свободу, а бо́льшее регулирование, что нисходящую спираль регулирования, которая ведет к тому, что все мы становимся беднее и жизнь всех нас зависит от бюрократа, сидящего в роскошном офисе.
Видя оглушительный провал коллективистских моделей экономики и неоспоримые достижения свободного мира, социалисты были вынуждены сменить свою повестку.
Они перестали говорить о классовой борьбе, происходящей в экономической системе, и вместо этого стали говорить о других якобы имеющих место социальных конфликтах, столь же вредных для жизни в обществе и для экономического роста.
Первое из этих новых сражений ‒ это нелепая и неестественная борьба между мужчиной и женщиной.
Либертаризм уже установил равенство между полами.
Краеугольный камень нашего символа веры утверждает, что все люди созданы равными, что мы все имеем одинаковые неотчуждаемые права, данные Творцом, включая права на жизнь, свободу и собственность.
Единственное, к чему привела повестка радикального феминизма, ‒ это бо́льшее вмешательство государства, препятствующее экономическому процессу, дающее работу бюрократам, которые не принесли никакой пользы обществу, например, в форме министерств женщин или международных организаций, существующих ради продвижения этой повестки.
Еще один конфликт, постулируемый социалистами, ‒ это конфликт людей и природы.
Они утверждают, что люди наносят ущерб планете, и ее надо защищать любой ценой. Они доходят до того, что отстаивают необходимость механизма ограничения роста населения или кровавую повестку аборта.
К сожалению, эти вредоносные идеи глубоко укоренились в обществе.
Неомарксистам удалось подчинить здравый смысл западного мира.
Они добились этого путем присвоения средств коммуникации, культуры, университетов, а также международных организаций.
Этот последний момент является, вероятно, самым серьезным, потому что эти институты имеют огромное влияние на политические и экономические решения государств, из которых состоят эти межправительственные организации.
К счастью, нас становится все больше и больше ‒ тех, кто осмеливается возвысить свой голос.
Ведь мы видим, что если мы не пойдем в лобовую атаку против этих идей, то единственная возможная судьба для нас ‒ это больше государства, больше регулирования, больше социализма, больше нищеты, меньше свободы, а следовательно – более низкий уровень жизни.
К сожалению, запад уже начал идти по этому пути.
Многим покажется смешным ‒ говорить, что запад повернулся к социализму, но это смешно только если ограничиваться традиционным экономическим определением социализма как экономической системы, в которой государство владеет средствами производства.
Это определение, на мой взгляд, следует изменить в свете текущих обстоятельств.
Сегодня государствам не нужно непосредственно контролировать средства производства, чтобы контролировать каждый аспект жизни индивидуумов. При помощи таких инструментов, как денежная эмиссия, кредиты, субсидии, контроль процентной ставки, контроль цен, регулирование с целью исправления так называемых «неудач рынка» можно контролировать судьбы миллионов человеческих существ.
Вот каким образом мы пришли к той точке, где, при всем различии форм, значительная часть политических предложений, пользующихся широким спросом в большинстве западных стран, ‒ это различные варианты коллективизма, называются ли они коммунистами, фашистами, нацистами, социалистами, социал-демократами, национал-социалистами, христианскими демократами, кейнсианцами, неокейнсианцами, прогрессистами, популистами, националистами или глобалистами.
В конечном счете их различия не принципиальны: все они считают, что государство должно управлять всеми аспектами жизни индивидуумов, все они настаивают на модели, противоположной той, которая привела человечество к самому грандиозному прогрессу в его истории.
Мы пришли сегодня сюда, чтобы пригласить остальные страны запада вернуться на путь процветания. Экономическая свобода, ограниченное правительство и неограниченное уважение к частной собственности ‒ это важнейшие элементы для роста экономики.
Феномен обнищания, порождаемый коллективизмом, ‒ это не фантазия и не фатализм. Это реальность, хорошо знакомая аргентинцам.
Мы жили в этом по меньшей мере 100 лет, мы прошли через это, потому что, как я сказал выше, с тех пор, как мы отказались от модели свободы, которая делала нас богатыми, мы оказались захваченными нисходящей спиралью, когда мы становились все беднее с каждым днем.
Вот что мы пережили, и мы здесь для того, чтобы предостеречь вас о том, что может произойти, если страны западного мира, ставшие богатыми благодаря модели свободы, продолжат двигаться по пути рабства.
Случай Аргентины – эмпирическое доказательство того, что каким бы богатым ты ни был, какими богатыми природными ресурсами ни обладал, каким бы умелым и образованным ни было население, сколько бы слитков золота ни лежало у тебя в центральном банке ‒ если принимаются такие решения, которые затрудняют функционирование рынков, свободную конкуренцию, свободное ценообразование, если ты мешаешь торговле, то единственная судьба, которая тебя ожидает ‒ это нищета.
Следовательно, в заключение я хотел бы обратиться ко всем предпринимателям, присутствующим здесь, и к тем, кто не присутствует здесь лично, но смотрит это по всему миру: не позволяйте себя запугать – ни касте политиков, ни паразитам, живущим за счет государства.
Не сдавайтесь политическому классу, единственная цель которого ‒ оставаться у власти и сохранять свои привилегии.
Вы – благодетели общества. Вы герои. Вы ‒ создатели самого потрясающего периода процветания, в котором мы когда-либо жили.
Не позволяйте никому говорить, что ваши амбиции аморальны, потому что вы делаете деньги.
Предлагая более хороший продукт по более хорошей цене вы вносите вклад в общее благосостояние.
Не поддавайтесь на давление государства. Государство – это не решение, государство – это и есть проблема.
Вы – подлинные протагонисты этой истории и будьте уверены, что с сегодняшнего дня Аргентина – ваш безусловный союзник.
Большое спасибо и да здравствует свобода!
Перевёл Кирилл Меламуд
Комментариев нет